1] - Вид:
Собака

2] - Имя:
Silk|Силк|Шёлк

3] - Возраст:
3 года

4] - Пол:
Мужской

5] - Порода:
Дворняга

6] - Характер:
Главной чертой характера Шёлка является бескрайнее терпение. И конечно эту черту подпитывает доброта. Шёлк позволяет сидеть у себя на шее даже тем, кто не достоин и кончика его  ногтя. Он прощает, никогда не обижается и всегда готов прийти на помощь. Он умён, но ни капли не хитёр. У него обостренное чувство справедливости и ответственности.  Разумеется, постоять за себя он сможет, но скорее словами, чем боем. Он воспитан, благоразумен и одыкватен. Он смотрин на мир трезво, но не чопорно. Шёлк приятен в общение, ибо знает некоторые уловки этого сложного мастерства. Силк не позволяет себе разных вольностей, ибо держит своё проскальзывающее безумие в уздах. Он не слишком общителен, его довольно сложно уломать на бесплодную беседу. Но если это сделать, он готов разговаривать с утра до вечера. Но и конечно у него много отрицательных черт его, на первый взгляд, ангельского характера. Это в первую очередь некое безумие с каким он берётся за начатое им дело, которое всегда доделывает до конца. Его любопытство и лицемерие, хотя доля этих черт перепала ему небольшим процентом, но все, же она есть. Как упоминалось выше, Шёлк весьма спокоен и одыкватен, но это на первый взгляд. Под маской воспитанного интеллигента, доброго и порядочного пса, прячется небольшой червячок с долей безумства, лицемерия и вспыльчивости. Но это не отменяет его манер, доброты и терпения, как собственно и приятного, интересного общения.   

7] - Внешность:
Силк  большая собака, крепкая, мощная, мускулистая, но не тяжелая. Голова  пропорциональна туловищу, хорошей формы. Череп плоский или слегка округлый; переносица слабо обозначена; морда не узкая и не острая; губы сжатые; кончик носа хорошо развит и всегда черного цвета; зубы крепкие и белые; челюсти смыкаются в виде ножниц; глаза всегда глубоко сидящие, округлой формы. Уши высоко посажены. Некупированные, стоят прямо, без наклона ни к центру, ни врозь, но слегка направлены вперед. Шея мускулистая; грудь широкая, высокая и глубокая; плечи наклонные; спина прямая; крестец широкий; круп слегка наклонный. Лапы передние мускулистые и прямые; задние сильные, с низкой подколенной впадиной и ляжкой, направленной несколько назад. Стопы сильные, круглые, когти всегда черные. Хвост цельный, низко свисающий, опущен, по меньшей мере, до уровня подколенной впадины, без искривлений, с немного приподнятым концом. Шерсть гладкая на голове; короткая, грубая, прочная и прилегающая к телу. На ягодицах и снизу она обязательно слегка бахромчатая. Подшерсток очень короткий и очень тесно прилегающий, пушистый, по преимуществу серого мышиного цвета.

8] - История жизни:

Из воспоминаний…

Я открыл глаза. Яркий свет пронзил тусклую пелену на моих глазах, которая начинала слабеть. Я ненамеренно взглянул на неё, на ту, которая звалась матерью. Она нежно лизнула меня, приподняв с земли мои задние ноги, точнее зачатки этой роскоши. Вокруг нас и  нашей молчаливой беседы возились  ещё несколько щенков. Страшно похожих на меня.  Хотя отличия в них всё же были. Мы дрались в поисках материнских сосков и  это были первые проявления наших характеров. Я чувствовал, как по кусочкам моего организма течет живительная теплая влага. И это было всё, что нужно для счастья в те недолгие минуты. Было тихо, лишь мимолётный писк моих братьев и сестёр временами нарушал этот спокойный час. Я же больше любил помалкивать и наблюдать за тем, что меня окружает. Хотя глазами, которые мне были даны на первых порах жизни, трудно было, что- либо рассмотреть, тогда я начинал принюхиваться или просто ложился спать, плотно припав к материнскому животу.
Шёлк родился в начале весны. Его отец был бассероном, а мать смесь овчарки и кого-то ещё. Понять эту странную смесь было трудно. Нельзя было сказать, что жизненный путь Шёлка начался с бродячей жизни и скитаниям в поисках еды или ночлега. Он родился в квартире у весьма любящих и добрых людей. Он купался в достатке и внимание, ибо являлся одним из любимчиков хозяев. Шёлк унаследовал от своего отца самые хорошие качества, как и внешности, так и характера и больше всех щенков был похож на бассерона. Хозяева крайне гордились этим щенком и мечтали выручить за него небольшую сумму. Прошло около трёх месяцев, и начались серьезные приготовления к отдаче (или продаже) метисов.

Из воспоминаний…

Я внимательно наблюдал, как последнего из моих братьев забрали чужие люди. Я дрожал, ибо знал, что меня постигнет такая же участь. Но мой эшафот задерживался в пути. Я ждал. Пару раз я слышал разговор хозяев, они нервно смотрели на меня и говорили о моей продаже. Моя мать, к которой я так нежно привязался,  практически не замечала меня, она жила своей жизнью, а я проживал день за днём в бурном волнении. Я подрос, и мои собачьи формы начали оформляться. Я подходил к зеркалу и исступленно смотрел на себя. Я не находил себя слишком красивым, как считали меня хозяева, активно рекламируя меня посторонним людям. Я старался показаться им предельно вежливым, но у меня это слабовато получалось.

В начале осени Шёлка забрали. Это были вполне приличные и обстоятельные люди. Довольно улыбчивые и добрые, хотя денег заплатить они категорически отказались, ибо понимали, что Шёлк отнюдь не басерон и даже не метис. С горем пополам щёнок был продан за половину назначенной суммы.

Из воспоминаний…

Руки женщины пахли сандалом, она нежно гладила меня и восклицала: “Какое чудо!” Я нехотя повиновался её ласкам и небрежно вилял своим хвостом. Она улыбалась, мужчина стоял подле неё и тоже показывал своё удовлетворение. Я уже привык к подобным смотринам и не относился к ним серьёзно. Но вдруг мужчина промолвил:”Берём!” Я пошатнулся и невольно забился в угол. Они засмеялись, но в их глазах читалось недовольство. Моя родная хозяйка хладнокровно взяла меня на руки и передала женщине.
Та была в неописуемом восторге. Они вынесли меня за пределы квартиры, где мне удавалось быть лишь однажды, ибо я всю свою недолгую жизнь провёл в загоне, ожидая свой эшафот. И вот он прибыл. Я сидел в машине, которая тряслась по некачественным дорогам и увозила меня далеко от матери, далеко от хозяев, в которых я уже успел разочароваться, и от дома, к которому я был так привязан. На глаза наворачивались слёзы, но я был не один, со мной была жажда бежать и не возвращаться в свой дом, а глотнуть стакан свободы, стакан незамысловатой жизи.
Новые хозяева Шёлка жили за городом в уютном коттедже. Постепенно он привык к новым условиям жизни, к новым ограничениям и конечно к новым хозяевам. Ему всё нравилось, но сердечная рана сочилась, не переставая. Эти хозяева были ему дороги по- своему, но он всегда стремился к свободе, его привлекал такой образ жизни. Он не понимал от чего такой трепет, но знал, он этого хочет. Шёлк прожил у этой семьи добрых три года, пока роковой происшествие не подарило ему свободу.

Из воспоминаний…   

Шаг, ещё шаг. Я встрепенулся, почуял чужой запах и инстинктивно зарычал. Я должен был уберечь хозяев, как бы  субъективно я к ним не относился. Шаги смолкли, но запах по-прежнему щекотал мой нос. Я встал, забегал по коридору и нервно заскулил. Но хозяева упрямо не реагировали на мои восклицания. Снова шаги, появился новый запах. Я залаял, зарычал и забегал около двери. Вышел хозяин и взглянул на меня, будто не понимая, что я пытаюсь ему объяснить. Я предчувствовал запах смерти, запах чужих людей, но не мог рассказать об этом своему хозяину. Он же подхватил меня за ошейник и посадил в подвал. Я вырывался, протестовал, как мог, но все мой старания были тщетны. Перед глазами пролетала жизнь, в голове кипела ненависть, заправленная злобой. Неужели он меня не поминает? Я услышал  голос хозяйки, мужчина затолкнул меня в подвал, закрыл дверь на хлипкую щеколду и поспешил наверх. Теперь я слышал лишь сдавленные крики и мольбы о помощи. Я прыгал на дверь, и беззвучно рычал, ибо знал, не стоит привлекать внимание. Через час всё смолкло, я лёг, мой нос щекотал запах смерти. Я понимал, мои хозяева больше не ходят среди живых.  Как бы я не относился к ним, мне было больно и одиноко.  Наступил рассвет, должна была прийти  гувернантка, но  я услышал лишь её неистовый крик. Я залаял, и через минуту услышал её мелкие шаги. Она стояла передо мной, приоткрыв дверь. В её глазах я читал множество вопрос. Она мысленно обвиняла меня в произошедшем. Я вылетел из подвала,  в гостиной, на мраморном полу, лежали два хладных трупа, разрезанных перочинным ножом. Вещи были разбросаны и перевёрнуты. По  белоснежному мрамору разлилась кровяная лужа. Я лизнул исковерканное гримасой ужаса лицо хозяйки. Через пятнадцать минут дом был полон людей, а меня раздражённо выставили на улицу.

9] - Связь с вами:
Мыло

10] - Ознакомлены с правилами?:
Да

11] - Опыт на ролевых:
Есть